Война была воспринята в русском обществе как борьба за освобождение славян. Военные усилия правительства получили широкую народную поддержку: в пожертвованиях и добровольцах не было недостатка. Мобилизация проходила споро. Министр внутренних дел докладывал царю: «По общему отзыву губернаторов, запасные люди собирались везде быстро и охотно; немедленно по получении сведений о призыве нижние чины спешили явиться в свои призывные пункты, пренебрегая всеми опасностями распутицы: были случаи, когда некоторые из них проходили до призывного пункта около 100 верст пешком в двое суток Уклонившихся от явки по призыву не было». В день объявления войны, 12 апреля, русские войска перешли границу и двинулись к Дунаю. Чугуевский и Изюмский полки в составе 11-й кавалерийской дивизии, совершив тяжелый из-за разлива рек марш через территорию Румынии, в начале мая вышли к Дунаю. На дивизию была возложена задача взять под охрану левый берег реки на протяжении 130 верст, от г. Ольтеницы до устья р. Яломицы, и не допустить здесь внезапной высадки турецких войск С этой целью полки выставили вдоль берега пикеты для наблюдения, а на путях вероятного нападения противника оборудовали оборонительные посты.

В течение мая в расположении дивизии было относительно спокойно. Весеннее половодье на Дунае исключало возможность каких-либо серьезных действий со стороны противника. Лишь турецкие военные суда время от времени обстреливали появлявшиеся на берегу русские разъезды.

В ночь с 3 на 4 июня для разведки турецкого берега из расположения 11-й кавалерийской дивизии были направлены группы добровольцев, или, как их тогда называли, «охотников». В Изюмском полку число желающих отправиться в поиск на вражеский берег было так велико, что участников вылазки пришлось определять по жребию. Отряд из четырех офицеров и 64 рядовых под командованием подполковника Волькенау на восьми лодках пересек Дунай в окрестностях деревни Гара-Бутулуй. Преодолев пятиверстный разлив реки и сильную волну, разведчики приблизились к правому берегу на 150 шагов, но лодки были замечены вражескими постами. Турки открыли сильный ружейный огонь. Один гусар был убит и четверо ранены. Ответный огонь заставил турок прекратить стрельбу, после чего разведчики вернулись на свою сторону. Хотя им и не удалось высадиться на вражеский берег, в результате этой рекогносцировки было выяснено, каким образом турки охранают дунайский берег.

15 июня русские войска с боем форсировали Дунай и вступили на землю Болгарии. Чугуевские уланы перешли Дунай 1 июля, в пятый раз за свою историю. Изюмский гусарский полк был включен в Журжево-Ольте-ницкий отряд, оставленный прикрывать румынский берег и дороги на Бухарест со стороны турецких крепостей Рущук и Туртукай.

Чугуевский полк первоначально был направлен в район Тырново—Осман-базар, но после известия о первом неудачном штурме Плевны переброшен в Западный отряд генерала Криденера, осаждавший город. Чугуевцы прибыли под Плевну 12 июля и расположились в районе с. Пордим. Здесь на аванпостах и в разведках отличились поручики Енько-Даровский, Демиденко, корнет Терентьев. М. А. Енько-Даровский со своим взводом сумел миновать турецкие посты и проникнуть в плевенский лагерь. Разведав численность и состав турецких войск вокруг города, уланы на обратном пути совершили дерзкое нападение на вражеский транспорт и благополучно вернулись к своим.

18 июля состоялся второй штурм Плевны. Как и первый, он был плохо подготовлен и закончился неудачно для русских войск, потерявших в этот день семь тысяч человек В бою участвовали и Чугуевские уланы. Один эскадрон был направлен вместе с двумя конными орудиями для поддержки действий первой атакующей колонны генерала Вельяминова и к концу боя прикрывал отступление из-под с. Гривицы. Другой эскадрон поддерживал связь между правой и левой колоннами русских войск. Еще два эскадрона находились в резерве. Вечером, когда войска отступили от плевенских укреплений, они получили приказ выставить сторожевую цепь от с. Гривица до с. Радишево. Ночью чугуевцы несколько раз отбрасывали турецкие разъезды и шайки мародеров. На следующий день утром, подобрав и перевязав сколько было возможно раненых, отошли к с. Пордим.

Под Плевной полк продолжал нести службу на аванпостах до начала августа. 25 июля произошел боевой эпизод, ярко характеризующий боевые качества чугуевских улан. В этот день сторожевая цепь 4-го эскадрона у с. Гривицы подверглась нападению двух сотен черкесов.( После присоединения Кавказа к России часть кавказских мусульман переселилась в пределы Османской империи. Во время войны турки сформировали из них отряды иррегулярной конницы.)

По тревоге был поднят весь полк Когда он подоспел на выручку к месту схватки, все было уже кончено. Неприятель, оставив 80 трупов, был обращен в бегство. Чугуевцы в бою потеряли всего двух человек Похоронив с почестями погибших товарищей, уланы стали подбирать для погребения вражеские трупы. Тут обнаружился поразительный факт ни на одном из них не оказалось огнестрельного ранения. Все противники были истреблены исключительно холодным оружием! Император Александр II на смотру 3 августа вызвал из строя командира четвертого эскадрона ротмистра И. Ю. Дзевульского и расспрашивал его о подробностях этого лихого дела. В тот же день чугуевские уланы покинули окрестности Плевны. Полк предназначался для усиления Балканского отряда в связи с угрозой турецкого наступления.

Харьковский уланский полк прибыл в Болгарию в составе 4-го корпуса уже после начала военных действий. 18 июля — в день второго штурма Плевны — харьковцы пересекли Дунай по мосту у Систова. Корпус был отправлен под Плевну, и уланы расположились биваком в долине р. Тученицы в 14 верстах северо-западнее города. Первая встреча с противником произошла 26 июля. Скоро перестрелки и схватки с черкесами и башибузуками стали для улан повседневностью. 31 июля возле села Брестовец черкесы отрезали от разъезда троих уланов. Один из них спасся благодаря резвости своего коня. За рядовым Никитенко погнались сразу десять черкесов. Увидев, что от погони не уйти, он спешился и, прислонившись к стене дома, стал отстреливаться. Трое нападавших были убиты, но силы были не равны, и остальные, по словам очевидца болгарина, изрубили русского воина в куски. Третий улан — рядовой Суль-ков — был спасен от подобной участи болгарским крестьянином. Спрятав солдата в солому, болгарин направил гнавшихся за ним черкесов по ложному пути. Переждав опасность, Сульков невредимым вернулся в полк.

Чтобы затруднить туркам снабжение Плевны продовольствием и другими припасами, русская кавалерия совершала рейды вокруг города. 8—10 августа кавалерийский отряд под командованием генерала Лашкарева провел рейд на левом берегу р. Вид. В отряд входили и харьковские уланы. Были захвачены два пустых транспорта, некоторое количество скота, испорчена телеграфная линия на софийском шоссе. Утром 10 августа харьковцы вступили в перестрелку с турецким отрядом, вышедшим из Плевны. Поддержанные бугскими уланами и огнем двух конных батарей, они заставили противника отступить.

На рассвете 19 августа 25 тысяч турок внезапно атаковали войска 4-го корпуса у деревни Пелишат. Густые цепи неприятельских стрелков потеснили аванпосты харьковских улан. Под прикрытием плотного ружейного огня башибузуки ворвались в деревню и подожгли крайние дома. Харьковцы, под натиском турецкой кавалерии и стрелков отошедшие было за Пелишат, получили приказ отбить деревню и вместе с мариупольскими гусарами и конной артиллерией атаковать правый фланг неприятеля. Два взвода уланов выгнали башибузуков из деревни, но огнем пехоты были остановлены. Остальные эскадроны двинулись в обход Пелишат. Появление уланских эскадронов на фланге и удачное действие прибывших с ними четырех орудий заставило отступить сначала кавалерию, а затем и пехоту противника. Турки не ожидали встретить здесь значительных сил русской конницы. В их рядах распространился панический слух о том, что масса всадников обходит правый фланг и заходит в тыл. Отход правого крыла повлек за собой отступление турецких войск по всему фронту. Таким образом, маневр Харьковского полка решил исход боя. Уланы преследовали противника до самых плевенских укреплений. Потери были минимальными: три человека ранены и убито пять лошадей. За действия 19 августа полк удостоился благодарности главнокомандующего — великого князя Николая Николаевича. Командир полка Виктор Николаевич Эртель был награжден золотым оружием, 29 офицеров и солдат получили боевые награды.

Прежде чем начать решительный штурм Плевны, русское командование решило занять Ловчу — важный узел дорог, ведущих к Плевне. 22 августа Ловча была взята. В этот день харьковские уланы в составе отряда полковника Ребиндера перерезали ловчинское шоссе и не позволили турецким подкреплениям из Плевны прибыть в Ловчу.

Сосредоточив вокруг Плевны более 84 тысяч человек русских и румынских войск при 424 орудиях, русское командование в третий раз попыталось взять город штурмом. Атаке предшествовала четырехдневная артиллерийская подготовка. Все эти дни, с 26 по 30 августа, харьковские уланы находились в строю, под огнем неприятеля, прикрывая левое крыло 4-го корпуса. В случае успеха штурма кавалерия должна была осуществить наступательные действия вдоль софийского шоссе. Но приказа о наступлении не последовало. Третий штурм, несмотря на проявленную русскими воинами доблесть, самоотверженность и стойкость, окончился неудачей. Для харьковцев, однако, удачей можно считать то, что за эти дни они не потеряли ни одного человека.

С переходом к блокаде Плевны перед кавалерией была поставлена задача полностью прервать коммуникации и перекрыть доступ в город продовольствия и боеприпасов. Весь сентябрь прошел для Харьковского полка в рекогносцировках и рейдах вокруг Плевны. Ежедневно полк находился в движении. Лошадей не успевали расседлывать и давать отдых. От изнурения только за одну ночь — с 24 на 25 сентября — пало 28 лошадей. А всего за сентябрь и октябрь полк потерял их 100. Повседневное напряжение, плохое снабжение, бивачная жизнь в условиях начавшейся осенней непогоды вели к заболеваемости среди людей. За время осады Плевны — с августа по ноябрь — в полку умерло от болезней девять человек.

В октябре харьковцы участвовали в операции против турецких укрепленных пунктов на софийском шоссе. В течение восьми дней полк пребывал в постоянной боевой готовности под огнем противника: в перестрелках на аванпостах, в разъездах, в прикрытии артиллерии. За ратные труды в эти дни 24 офицера получили награды. Среди награжденных был и полковой священник, отец Андрей Громаковский, который верхом следовал с полком во все места боя.

В войне с Турцией сложилось русско-румынское боевое содружество. В боях под Плевной Харьковскому уланскому полку не раз приходилось взаимодействовать с румынскими кавалеристами, рошиорами и каларашами. В начале ноября полк с конной батареей был послан поддержать операцию румынских войск против города Рахов. Один дивизион уланов прикрывал румынскую батарею, другой — преграждал путь возможного отступления турок После двухдневных упорных боев Рахов был взят. Между тем положение турецкой армии в Плевне стало критическим. Запасы продовольствия и боеприпасов подошли к концу. После неудачной попытки прорвать линии осаждающих 28 ноября 1877 года турки капитулировали. Харьковцам, однако, не суждено было праздновать эту победу. Незадолго до последнего боя под Плевной они получили новую боевую задачу — в западной Болгарии.

Пока Плевна приковывала к себе главные силы армии, на других участках фронта русские войска вынуждены были перейти к обороне. Чугуевский полк находился в Северном отряде, наблюдавшем турецкие силы в северо-восточной Болгарии. Эскадроны располагались в районе селения Чаир-кьой. Чугуевцы поддерживали связь между Рущукским (13 корпус) и Осман-базарским (11 корпус) отрядами, посылали разъезды по окрестностям. Не раз приходилось им отстреливаться от турецких засад, вступать в схватки с башибузуками.

Действия чугуевцев были отмечены командиром Северного отряда генерал-майором Татищевым в приказе от 15 августа 1877 года: «Находившиеся во вверенном мне отряде эскадроны 11 -го уланского Чугуевского Ее Высочества полка несли службу с полным знанием дела и относились к ней с любовью и охотой, в чем я неоднократно убеждался. Как эскадронные командиры, так и все офицеры без исключения, а равно и нижние чины этих эскадронов отмечались, кроме знания своего дела, усердием к своей службе и полным хладнокровием, когда приходилось быть им под неприятельскими выстрелами. Посылаемые же с разъездами офицеры для собрания сведений о противнике всегда при встрече с ними отличались лихостью и молодчеством, присущими свойствами хорошего кавалерийского офицера».

В конце августа Восточнодунайская армия турок перешла в наступление. Потеснив Рущукский отряд, 9 сентября турки появились перед позициями Северного отряда у Чаиркьой. В завязавшемся бою отличился 4-й эскадрон, спешенные стрелки которого на левом фланге больше часа удерживали превосходящие силы турок до подхода пехотных подкреплений. Остальные эскадроны полка вместе с рижскими драгунами и конной артиллерией атаковали и отбросили врага на правом фланге. В ходе боя поручик Енько-Даровский увидел, что у солдат одной из рот Нарвского полка кончаются патроны. Он срочно послал конных вестовых в тыл, и те, набив мешки, саквы, карманы патронами, вскоре подвезли их к самым окопам. Несмотря на сильный ружейный и артиллерийский огонь противника, уланы во главе с офицером стали раздавать боеприпасы прямо в цепи, чем ободрили стрелков и помогли им выйти из затруднительного положения. Все атаки турок были отбиты. Потеряв до трех тысяч человек, Восточнодунайская армия отошла.

Следующие месяцы полк продолжал нести службу на прежнем месте. Жизнь войск была тяжела — в землянках темно и сыро, износившаяся одежда плохо защищала от осеннего холода, среди разоренной местности нелегко было добыть пропитание для людей и лошадей. Но, несмотря на все лишения, чугуевцы исправно исполняли возложенные на них обязанности. «Где чугуевцы держали сторожу, — вспоминал командир полка Александр Карлович Рейссиг, — там отряд отдыхал спокойно, с полной уверенностью, что его не потревожат турки. Не раз с сожалением расставалась с ними пехота, привыкшая верить, что чугуевцы, как соколы, зорко следят за врагом, не дремлют ни днем, ни ночью и сторожат покой товарищей».

Изюмским гусарам не пришлось участвовать в сражениях на болгарской земле. Всю войну они несли службу по охране румынского берега Дуная, но и на их долю выпало несколько боевых столкновений. В ночь с 10 на 11 октября против Рущука был замечен турецкий пароход, имевший на буксире пять лодок. Отделившись от парохода, лодки направились к берегу. Командовавший караулом портупей-юнкер Домбровский собрал по тревоге посты. Вовремя подоспела дежурная часть Старооскольского полка. Когда лодки приблизились, их встретили дружные залпы гусар и пехотинцев. Турки повернули назад, причем одна лодка от полученных пробоин затонула вместе с людьми. За этот случай портупей-юнкер Домбровский и наиболее отличившийся гусар Сухомлинов получили Знаки отличия Военного ордена 4-й степени.

В ночь на 1 ноября турки повторили попытку десанта уже на восьми лодках. Но и на этот раз им не удалось застать изюмцев врасплох. Едва успев высадиться на берег, турки были тотчас обстреляны и поспешно ретировались. За дела против неприятеля 3 июня, 11 октября и 1 ноября пять человек в полку удостоились Знака отличия Военного ордена.

Падение Плевны высвободило силы армии для решительных действий. Русское командование приняло смелое решение — перейти Балканы в зимних условиях. Харьковские полки оказались на флангах развернувшегося наступления. Чугуевский полк вошел в состав Восточного отряда, блокировавшего четырехугольник турецких крепостей — Рущук, Силистрию, Шумлу, Варну. Наступая в долине реки Кара-Лом, чугуевцы 12 декабря захватили транспорт турок и отбили у них до 100 лошадей и более 500 голов скота. Полк перешел Балканы 2 января 1878 года через Твардицкий перевал и сосредоточился в окрестностях Сливена. В дальнейшем уланы участвовали в операциях против Шумлы. Здесь, в бою у с. Градиште, 22 января полк понес, пожалуй, самые тяжелые за всю войну потери. Преследуя турецкую кавалерию, дивизион уланов внезапно натолкнулся на большие силы турецкой пехоты, которая открыла убийственный огонь во фланг. В одно мгновение были убиты, ранены, контужены 21 человек, в том числе четыре офицера. Этот трагический инцидент был для полка последним боевым эпизодом. А между тем еще 19 января в Адрианополе было заключено соглашение о перемирии. Еще два месяца чугуевцы простояли в окрестностях Шумлы, а 23 марта выступили в обратный поход на родину.

Харьковские уланы охраняли правый фланг армии в западной Болгарии. Удаленные от главных сил, имея перед собой сильнейшего неприятеля, они несли свою нелегкую вахту в гористой, пересеченной местности, ежедневно вступая в стычки с черкесами. В ходе зимнего наступления полк продвигался в южном направлении. 3 декабря харьковцы с боем вытеснили турок из Берковицы, захватив у неприятеля орудие. 19 декабря два эскадрона двинулись через Балканы. Путь был чрезвычайно трудным. Стоял сильный мороз. Приходилось идти по заснеженным тропам, преодолевать обледенелые подъемы и спуски. Ночь застала эскадроны в горах. Усталые люди не имели возможности обогреться. К тому же дорога оказалась забита множеством брошенных турками повозок, незаметных под слоем снега. Лошади не могли пройти, падали, получали увечья. Выручили местные болгарские крестьяне. Они вывели улан к брошенному турецкому лагерю. Здесь нашелся корм для коней, а люди смогли скоротать ночь, греясь у горящих складов. Утром эскадроны благополучно завершили переход. Несколько дней подразделения полка простояли, разделенные горным массивом.

26 декабря остальные эскадроны перевалили Балканы, и 29 декабря полк прибыл в Софию. На следующий день первый дивизион занял Радомир, где комендантом был назначен офицер Харьковского полка, имя которого, к сожалению, установить не удалось. Под его руководством в городе стали создаваться первые органы болгарской власти. Между тем 11 января уланы вошли в Кюстендил. 12 января к городу подошел большой турецкий отряд и после перестрелки вытеснил оттуда уланский эскадрон. Чтобы отбить Кюстендил, был сформирован отряд из трех батальонов гвардейской пехоты, трех эскадронов Харьковских улан и восьми орудий.

Утром 17 января русские войска начали наступление на город. Уланы атаковали правый фланг турок. Имея впереди цепь спешенных стрелков, первый дивизион вброд перешел р. Струму и двинулся в обход позиции неприятеля. Турки начали отступать. Уланы перешли в галоп, на плечах турецкой пехоты ворвались в город и промчались по улицам, изрубив несколько десятков убегавших турок. В этом деле неприятель потерял около 150 человек. В руки победителей попало свыше 100 пленных, два знамени, много оружия и другого имущества. Таким был последний бой Харьковского полка в турецкую войну, за участие в которой все офицеры и 98 рядовых улан получили боевые награды.

Под Кюстендилом с харьковцами взаимодействовали партизанские отряды-четы болгарских патриотов под командованием Ильо Маркова, Димитра Трифонова, Георгия Пулевского. Подполковник Харьковского полка Задарновский, аттестуя боевую деятельность болгар, писал, что Ильо Марков вместе со своими подчиненными «находился при вверенном мне отряде, действуя на флангах и впереди, бывал в стычках с неприятелем и своевременно извещал отряд о движении и численности неприятеля. Во время столкновений... с неприятелем принимал деятельное участие в деле, находясь всегда с передовой цепью...». По завершении военных действий все трое упомянутых воевод были награждены Георгиевскими крестами.

Служба харьковских улан в Болгарии не завершилась с окончанием войны. В составе русских оккупационных войск полк еще девять месяцев охранял границы Восточной Румелии от турок и вернулся в Россию в 1879 году.

Заслуги харьковских полков в войне за освобождение Болгарии, кроме орденов и медалей, были отмечены коллективными боевыми наградами. Чугуевский уланский полк «в ознаменование особенного монаршего благоволения и в награду за подвиги, мужество и храбрость, оказанные в продолжение минувшей войны», получил Георгиевский штандарт с надписью: «За отличие в Турецкую войну 1877—1878 годов».

Харьковским уланам были пожалованы 17 Георгиевских серебряных труб с аналогичной надписью. Изюмскому полку были присвоены в качестве знака отличия шнуры на венгерки гвардейского образца. В Болгарии имена харьковских полков запечатлены на памятниках, воздвигнутых болгарским народом в местах былых боев. Достойным эпилогом рассказа об участии харьковских полков в войне 1877—1878 годов могут служить слова командира чугуевцев Александра Карловича Рейссига: «На вопрос, что же мы сделали в эту кампанию, отвечу: ничего! Мы только свято исполняли лежавшие на нас обязанности».