Военная жилка была исключительно сильна у русских самодержцев. После Петра ни один из них не блеснул полководческим талантом, зато каждое новое царствование начиналось военными реформами. Не стал исключением и Александр I. Воинская комиссия, образованная в 1801 году для «рассмотрения положения войск и устройства оных», пришла к выводу о необходимости увеличения числа драгунских полков за счет кирасирских. Так Харьковский полк в пятый раз за свою историю сменил предназначение и с 13 июля 1801 года стал драгунским. Драгуны представляли собой ездящую пехоту, поэтому, кроме обычного оружия кавалеристов — палаша и пары пистолетов, имели еще и ружье со штыком. Обмундирование драгун состояло из короткой двубортной куртки, сшитой из темно-зеленого сукна, с воротником, обшлагами и погонами — в каждом полку особого цвета (у харьковцев — оранжевого). Головным убором служила кожаная каска с гребнем из конского волоса, напоминавшая по форме античный шлем.

Изюмский и Чугуевский полки сохранились без изменений. Последний в 1803 году получил название Чугуевского казачьего регулярного и подлежал комплектованию исключительно коренными чугуевскими казаками.

Начало XIX века было ознаменовано для России чередой почти непрерывных войн с Ираном, Турцией, Швецией. Но главным и самым серьезным противником была рвавшаяся к европейскому и мировому господству наполеоновская Франция. С ней пришлось воевать дважды: в 1805 и 1806—1807 годах. Первая война закончилась для России Аустерлицким поражением.

Харьковский полк участвовал в этой печально знаменитой битве на правом фланге, где командовал П. И. Багратион. Князь Петр не торопился следовать диспозиции, составленной австрийским стратегом Вейротером. Получив известие о поражении русских и австрийцев в центре, он стал медленно отступать, отбиваясь от наседавших французов. Харьковские драгуны дважды бросались в атаку на неприятельских кирасир, но в конце концов были опрокинуты. О напряженности схваток свидетельствуют цифры потерь: на следующий день полк не досчитался в своих рядах семи офицеров и 141 унтер-офицера и рядовых, было убито и ранено 208 лошадей. Правда, спустя некоторое время часть людей вернулась в строй: одни отыскались после хаоса отступления, другие бежали из плена, третьи прибыли из лазарета. Пропавшим без вести числился и поручик Шимков. В схватке он получил семь ран и остался замертво на поле сражения. Ночью от холода пришел в себя, но был не в силах подняться и пролежал так около суток, пока не был подобран французскими санитарами. Оправившись от ран, офицер пешком, не имея ни гроша в кармане, отправился на родину. В марте 1806 года поручик Шимков прибыл в свой полк.

С Аустерлицким сражением связан еще один эпизод. Во время отступления колонны Багратиона стремительной атакой французов был захвачен в плен вместе со своими орудиями подполковник Алексей Петрович Ермолов. Спасением будущий герой 1812 года и наместник Кавказа обязан, как он сам впоследствии писал, «Елизаветград-ского гусарского полка полковнику Василию Ивановичу Шау, который догнал меня с несколькими человеками Харьковского драгунского полка». Французы «были обращены в бегство и истреблены, и мне чрез самое короткое время возвращена свобода».

За мужество и распоряди тельность, проявленные при Аустерлице, шеф полка В. К Гижицкий был награжден орденом Св. Владимира 3-й степени, а подполковник Д. М. Юзефович — будущий командир — получил золотое оружие.

Изюмские гусары в кампанию 1805 года были отправлены на кораблях в Померанию, но в военных действиях им участвовать не пришлось. После получения известия об Аустер-лицком сражении и заключении перемирия они вернулись на родину.

В войну 1806—1807 годов оба полка снова находятся в действующей армии. Алые ментики изюмцев видели заснеженные поля многих сражений в Польше и Восточной Пруссии. 12 января 1807 года эскадрон гусар при Пассенгейме внезапной атакой разгромил два неприятельских эскадрона и захватил в плен их командиров. 25 января у с. 1оф юнкер Томи-ловский спас знамя Костромского полка: в последнее мгновение он выхватил его из рук погибавшего под клинками французских кирасир подпрапорщика. В битве у Прейсиш-Эйлау унтер-офицер Сергей Дудников, рискуя жизнью, подобрал на поле боя и вывез из-под огня тяжело раненого М. Б. Барклая де Толли. За различные подвиги 50 гусар удостоились учрежденного в 1807 году Знака отличия Военного ордена — так назывался тогда солдатский 1еоргиевский крест. Первым в полку кавалером этой самой почетной в русской армии солдатской награды стал вахмистр Ефим Волынский, получивший орден под № 1636. В качестве коллективной награды полки 16 февраля 1808 года были пожалованы 17 серебряных труб с кистями на черно-оранжевых георгиевских лентах с надписью: «Изюмскому полку за оказанную храбрость в 1807 году против французов».

Боевая слава изюмских гусар в те годы неразрывно связана с именем Ивана Семеновича Дорохова. Участник войн с Турцией и Польшей, Дорохов обратил на себя внимание А В. Суворова. «Ревностен к службе, проворен и неустрашим» — так характеризовал Ивана Семеновича в одном из рапортов великий полководец.

В 1803 году в чине генерал-майора он становится шефом Изюмского полка. «Дорохов принадлежал к числу лучших кавалерийских генералов. В краткие промежутки тогдашней эпохи почти беспрерывных битв он готовил себя и Изюмский полк к войне себя — чтением книг, а гусар — беспрестанными маневрами... Такими упражнениями сделал Дорохов Изюмский гусарский полк одним из первых боевых полков армии», — писал первый историограф полка Н. Гербель.

Харьковский полк, действуя в составе отдельного корпуса генерал-лейтенанта Эссена, участвовал в делах у Шумово, Острово, Остроленки. В боях снова отличился Юзефович, получивший Св. Георгия 4-й степени. Из рядовых драгун Кондрат Козлов первым в полку удостоился Знака отличия Военного ордена.

В 1808 году Дмитрий Михайлович Юзефович назначается полковым шефом. В этом звании вел он харьковцев в сражения во всех последующих войнах с Наполеоном. Происходил Дмитрий Михайлович из дворян Черниговской губернии. Родился в 1777 году, в Харьковский полк поступил в 1800 году. По воспоминаниям сослуживцев, «был роста несколько выше среднего, строен, имел приятную наружность», был хорошо образован, владел свободно французским, немецким и польским языками. Четырнадцать лет его недолгой (умер в 1821 году от болезни) жизни связаны с Харьковским полком, который накануне 1812 года, по мнению военного историка Д. П. Бутурлина, был в числе шести лучших кавалерийских полков русской армии.

Чугуевские казаки с 1806 года сражались с турками на придунайских равнинах. В 1808 году последовал указ о преобразовании полка из казачьего в уланский. Уланы — легкая кавалерия, вооруженная пиками, — были тогда в России новым и модным видом войск Но для казака переодевание в армейский мундир было сопряжено с потерей принадлежности к своему привилегированному сословию. Мы не располагаем сведениями о протестах и сопротивлении чугуевцев реформе. Возможно, постоянное пребывание полка в походах вдали от дома просто оттянуло конфликт, и он выплеснулся наружу спустя несколько лет уже в мирное время. Но рассказ об этом впереди. Пока же чугуевцы, теперь в качестве улан, продолжали исправно нести службу в составе Дунайской армии, которую в начале 1811 года возглавил М. И. Кутузов. В сражении с турками под Рущуком 22 августа 1811 года маневр Чугуевского полка сыграл решающую роль в достижении победы.

Вот как рассказывает об этом эпизоде сам М. И. Кутузов. Противник, «собрав между тем 10 тысяч анадольской лучшей кавалерии, устремился свирепым образом... на левый фланг нашей кавалерии. Сие неожиданное движение привело в смятение фланговые полки: Белорусский гусарский и Кинбурнский драгунский, но Чугуевский уланский полк, предварив на себя движение неприятельское, оборотился влево, ударил во фланг сей отважной конницы и, поддерживаем будучи кареем 7-го егерского полка, из 2-й линии мною взятым, вместе с оправившейся кавалерией, атаковал неприятеля и истребил отважнейших». Трофеями чугуевцев стали бунчук и 20 турецких знамен. Возглавил полк в атаке Александр Христофорович Бенкендорф, более известный своей деятельностью на посту шефа жандармов в царствование Николая I. Наградой ему был орден Св. Георгия 4-й степени, пятьдесят улан удостоились Знаков отличия Военного ордена, а унтер-офицер Шаровкин получил крест лично из рук М. И. Кутузова. За Рущукское сражение был награжден и шеф полка генерал-майор Григорий Иванович Лисаневич. Пятнадцати лет от роду поступил он на военную службу, шефом чугуевских улан стал в 1808 году. Командование полком в войнах с Турцией и Францией принесло ему ордена Св. Георгия 3-й степени, Владимира 2-й и чин генерал-лейтенанта.

Накануне наполеоновского вторжения харьковские полки были разбросаны по разным армиям. Чугуевцы оказались в Дунайской, Изюмский полк — в 1-й Западной армии М. Б. Барклая де Толли, Харьковский — во 2-й Западной П. И. Багратиона.

В июне 1812 года, когда полчища «двунадесяти языков» перешли Неман и устремились в глубь России, отряд И. С. Дорохова, куда кроме изюмских гусар входили два егерских, два казачьих полка и рота легкой артиллерии, оказался отрезанным от главных сил 1-й армии. Его уже считали погибшим, но Дорохов, в течение девяти Дней блуждая среди наступающих французских колонн, сумел уберечь свой отряд от, казалось, неминуемого разгрома и соединился с войсками П. И. Багратиона, потеряв за время своего вынужденного рейда по тылам неприятеля всего 60 человек.

22 июля армии Барклая и Багратиона, несмотря на все усилия Наполеона разбить их поодиночке, соединились под Смоленском. На военном совете было принято решение начать наступательные действия. 27 июля у деревни Молево Болото Изюмский полк вместе с Сумским и Мариупольским гусарскими и казаками М. И. Платова атаковал и обратил в бегство конницу французского генерала Себастиани. В донесении об этом деле Платов писал: «Неприятель пардона не просил, а войска российские... быв разъярены, кололи и били его».

После Смоленского сражения полк постоянно находился в арьергарде, имея почти ежедневные схватки с французами. В бою у Лубина 7 августа был ранен в руку И. С. Дорохов, по обыкновению лично водивший своих гусар в атаки. На советы окружающих оставить поле боя и ехать на перевязку генерал отвечал: «Стоит ли думать о руке, когда грудью надобно отстаивать отечество».

< Офицер Изюмского гусарского полка в вицмундире 1802-1803

24 августа у Колоцкого монастыря изюмцы положили на месте три эскадрона итальянских конных егерей. Командир арьергарда генерал П. П. Коновницын, воздавая в рапорте М. И. Кутузову должное заслугам Изюмского полка, заканчивал его просьбой: «Осмеливаюсь покорнейше просить Вашу светлость не оставить, всеподданнейше представить к награде серебряными трубами».

Харьковские драгуны в начальный период войны отступали с войсками 2-й армии. 23 июля полк вместе с дивизией Д. П. Неверовского был послан для занятия города Красного и для поддержания казачьих партий, стороживших дороги в Оршу и Могилев. 2-го августа казачьи посты донесли о появлении огромных сил неприятеля, двигавшихся на Красный столбовой дорогой и в обход полями. То был неаполитанский король Мюрат с тремя кавалерийскими корпусами в числе 15 тысяч всадников. Неверовский построил свои полки в боевой порядок. Не смущаясь неравенством сил, харьковцы храбро устремились в атаку, но, потеряв только убитыми 21 человека, были опрокинуты и принуждены оставить поле сражения. Впоследствии А. П. Ермолов пенял Неверовскому за то, что тот, «имея один Харьковский драгунский полк, подверг его значительному урону».

После Красного харьковцы участвовали в обороне Смоленска 4 и 5 августа, прикрывали переправу через Днепр на следующий день, затем состояли в арьергарде и не раз имели сшибки с французами.

В канун Бородинского сражения полк находился среди частей, защищавших Шевардинский редут. Бой за эту позицию продолжался с двух часов пополудни 24 августа и почти до полуночи. Уже стемнело, когда французы, в очередной раз вознамерившись захватить редут, двинули на него пехотные колонны. Русское командование бросило им навстречу два кирасирских полка и драгунскую бригаду генерал-майора И. Д. Панчулидзева, куда входили Харьковский и Черниговский полки. Удар драгун пришелся на 111-й линейный полк. Внезапно появившиеся из ночной мглы русские всадники, вспоминал офицер 111-го полка Фоссен, «обрушились на передовых из первого батальона, пробились сквозь каре, построенное второпях, и изрубили саблями всех, кого могли только достать. Прочие батальоны начали отступать в большом беспорядке... В этой злополучной стычке наш полк потерял около 300 убитыми, между ними батальонного командира с его адъютантом, майором и 12 субалтерн-офицеров. Вся полковая артиллерия с людьми и обозом погибла, только немного пехоты с трудом спаслось».

Такой же участи едва не подвергся еще один неприятельский полк — испанский Иосифа Наполеона. Харьковцы отбили у французов пушку. Унтер-офицер Игнат Фесенко, драгуны Герасим Павленко, Степан Губский, Сазон Терещенко и Иван Гончаренко «первые прискакали к неприятельскому орудию... и орудие было увезено под выстрелами неприятельской пехоты». В атаке пали эскадронные командиры — капитаны Нестелей и фон Нагель. И еще четверо офицеров были ранены. Рядовые Григорий Баранов, Иван Величко, Роман Пелих, Архип Сергеев, «спешившись в самом огне неприятельской пехоты, спасли раненых офицеров».

Рассвет памятного дня Бородинской битвы Харьковский драгунский полк встретил на левом фланге расположения русской армии в рядах 4-го кавалерийского корпуса. Долго харьковцы томились в резерве позади деревни Семеновская, ожидая приказа к выступлению. Захватив Багратионовы флеши и оттеснив русских за Семеновский овраг, в первом часу дня Наполеон направил на них два кавалерийских корпуса — Нансути и Латур-Мобура. Пришло время Харьковскому полку вступить в дело. Атака драгун была стремительной: они буквально смели 9-й легкоконный полк из корпуса Нансути и отбили взятые было французами русские пушки. Тут же вахмистры Трофим Ляхов, Василий Шерстюков и с ними еще 21 унтер-офицер и солдат полка, «спешась, запрягли своих во орудия лошадей и таким образом доставили все оные без малейшего урона обратно». Унтер-офицеры Афанасий Волошин, Петр Сивер, Сидор Лысаков, Данила Выстроненко «с отличным мужеством первые врубились в колонну, что служило примером протчим». За Бородино шеф полка получил генерал-майорский чин. Награждены были все офицеры, 40 рядовых драгун получили кресты Военного ордена.

< Драгун в шинели 1803-1806

Изюмцы перед началом боя располагались на правом фланге вместе с полками 2-го кавалерийского корпуса. В полдень корпус был переброшен в центр поля боя и занял свое место позади пехоты А И. Остермана-Толстого, левее батареи Раевского. В третьем часу пополудни кавалерия и пехота французов плотной массой обрушились на центр русской позиции. После ожесточенного боя была захвачена батарея Раевского. Пытаясь развить достигнутый успех, кирасиры Ватье, драгуны Лагуссе, конные егеря Шастеля атакуют корпус Остермана-Толстого. На помощь пехотинцам приходят Изюмский гусарский и Польский уланский полки. «Они остановили быстрое стремление неприятельских кирасир и карабинеров и тем дали время нашей пехоте, которая... была в беспорядке, выстроиться и выдвинуться вперед...», — свидетельствует начальник 2-го кавалерийского корпуса Ф. К Корф. Из офицеров полка в этот день отличился ротмистр А С. Лошкарев. В суматохе боя он сумел собрать и построить свой эскадрон, опрокинутый французскими латниками, и снова повел его в атаку. За этот поступок Лошкарев получил орден Св. Георгия 4-й степени. Вахмистра Кирсанова неприятельские кирасиры окружили и хотели обезоружить. Но он ринулся напролом, сбил двоих с лошадей и прорвался к своим, получив при этом восемь ран. Наградой храброму гусару был Знак отличия Военного ордена. Кавалерийская битва в центре окончилась тем, что «неприятельская конница к пяти часам совершенно была опрокинута и отступила вовсе из виду нашего, а войска наши удержали свои места...».

Известно, что Бородинское сражение отличалось кровопролитностью. Достоверных сведений о числе жертв Харьковского и Изюм-ского полков нет. В трудах об истории последнего называются такие цифры: 120 человек убито и пропало без вести и около 100 ранено. В ведомости же о потерях 1-й армии погибшими и пропавшими на поле боя значится всего 30 человек. В аналогичной ведомости 2-й армии в графе Харьковский полк данные вообще отсутствуют.

После Бородина боевые пути харьковских полков снова расходятся. Изюмские гусары получают назначение в армейский партизанский отряд Ф. Ф. Винценгероде, действовавший против французов в районе Клина. 10 октября вместе с казаками генерала Иловайского они ворвались в покинутую главными силами Наполеона Москву и изгнали оттуда последний французский отряд, помешав ему взорвать Кремль. До конца октября полк оставался в Москве, а потом участвовал в преследовании «Великой армии» до самой границы. Харьковский полк при отступлении к Москве состоял в арьергарде, а покидая оставленный неприятелю город, был окружен и едва не попал в плен вместе с черниговскими драгунами. На помощь пришел бесстрашный генерал М. А. Милорадович. Он примчался в распоряжение французов, потребовал начальника и вступил с ним в переговоры. Воспользовавшись возникшей паузой, оба полка прошли сквозь неприятельскую цепь к своим.

Остановившись возле селения Тарутино, армия Кутузова приступила к постройке укрепленного лагеря. 22 сентября французы атаковали расположение русских. «Невозможно было уступить одного шагу, — пишет А. П. Ермолов, — ибо позади на большое пространство к стороне лагеря продолжающая покатость оканчивалась речкою и неприятель, овладев возвышениями, мог видеть всякое движение в нашем лагере, а по речке, расположа передовые посты, препятствовать водопою». Во время сражения Харьковский полк «с отличною храбростию атаковал два раза неприятеля:... опрокинул оного и, врубаясь в самые ряды их, привел его в большое расстройство и гнал до самых колонн их». «В продолжение войны обстоятельства, возлагая на нас горькую необходимость отступления, облегчали неприятелю достижение его намерений. Здесь в первый раз безвозмездны были его усилия!»— вспоминал Ермолов. За умелое руководство полком в этом бою М. И. Кутузов представил Д. М. Юзефовича к награждению орденом Св. Владимира.

< Чугуевский улан 1808

В ходе контрнаступления русской армии харьковцы участвуют в нападении на корпус маршала Даву у Вязьмы 22 октября. Во время боя итальянская пехота отрезала харьковским драгунам сообщение с главными силами. Командир решает прорваться, и по его команде полк во весь опор проносится мимо неприятельских колонн. Сам Юзефович на скаку кричал по-французски державшим ружья наизготовку итальянцам: «Друзья, не стреляйте — дарю вам жизнь!». «Изумленные этим смелым движением, они не сделали ни выстрела, и харьковцы не потеряли ни одного человека».

Чугуевский уланский полк включился в борьбу уже на заключительном этапе войны. Весть о вторжении Наполеона застала его в Валахии, откуда в середине сентября он прибыл на Волынь в состав 3-й Западной армии адмирала П. В. Чичагова. Переход был трудным. «...Через утомительный марш кавалерия много потеряла ...не было времени выкормить лошадей, приходили поздно и выступали до рассвета... Вследствие такого распоряжения в кавалерии и артиллерии лошади совершенно изнурились, между людьми оказалось много больных и слабых...», — вспоминал генерал Николай Григорьевич Изю-мов, служивший тогда ротмистром в Чугуевском полку. Армия Чичагова медленно продвигалась на соединение с главными силами Кутузова, тесня корпуса союзников Наполеона — австрийцев и саксонцев. Последние оказались серьезными противниками. «Пользуясь темнотою ночи, мы напали врасплох на неприятеля; говорят, что генерал Ренье едва успел выскочить из занимаемого им дома, — рассказывает Изюмов об атаке г. Волковыска 3 ноября 1812 года, — однако же последствия этой экспедиции не имели того, как предполагали, успеха: с рассветом мы увидели саксонские войска выстроенными и занимающими крепкую позицию, которую удержали за собой, отразив все наши нападения...». Русские не меньше неприятеля страдали от непогоды и плохого снабжения. Среди невзгод и лишений похода пришло известие об освобождении Москвы: «Восторг наш был неизъясним; мы обнимали друг друга и поздравляли взаимно со столь счастливым событием, но боялись еще увлекаться радостью, не имея достоверных о том сведений».

Напрасно Кутузов торопил Чичагова: «Поспешите к общему содействию, и тогда гибель Наполеона неизбежна, весьма необходимо открыть скорее сношения между вашей и главной армией». Медлительность незадачливого адмирала позволила французскому императору с частью войска ускользнуть из готовившегося ему на р. Березина окружения. Тем не менее «Великая армия» как военная сила перестала существовать. Новый 1813 год харьковские полки встретили уже в Польше. Начался новый поход.